08-03-13
Культурный слой
Вымирающие виды: пчелы, огурцы, мужчины
Местные интеллектуалы не раскусили театральную сказку
Известная своими крайними высказываниями театровед Марина Дмитревская, посмотрев в Нижнем спектакль по одной из гладилинских пьес, была просто вне себя: «Мне жаль, что актеры собой украшают то, что украшать нельзя!». Еще она сказала, что не любит путаницы: если уж пишет человек семейную мелодраму, то при чем тут евангельские истины и философия? И если ей нужны будут евангельский взгляд и философия, то она лучше в церковь сходит, а не на спектакль по пьесе Гладилина. И что вообще это не драматургия, это плохо, и разбираться, почему это плохо, даже не стоит. Театр драмы Марине Юрьевне не поверил и поставил новый спектакль по странной пьесе странного драматурга Петра Гладилина — «Похищение Сабинянинова». Театр поверил своему зрителю, который глубоко задумывался и вздыхал на смешном (якобы) спектакле «Вышел ангел из тумана». Театр решил, что на спектаклях по гладилинской драматургии, с их простыми сюжетами и «непрямым» художественным языком, каждый получает свое — то, что способен (или не способен) взять.
Знакомая актриса еще в период репетиций сказала мне: «Режиссер там все строит на том, что главная ценность — дети, семья». Я засомневалась. Я помню признание Петра Гладилина о том, что ему нравится не оправдывать ожидания. И москвич Валерий Саркисов, постановщик «Ангела» и пронизанной мистическими токами «Смерти Тарелкина», не одну театральную собаку съел и вряд ли ради этой, хоть и бесспорной, но простенькой мысли стал бы ввязываться в новый проект. Нет, тут пахло чем-то другим.
То, что «Сабинянинова», как и «Ангела», ждут разноречивые оценки, стало ясно уже в день премьеры. Спорили не только зрители. Коллега публично объявил, что театр драмы пора переименовывать в театр комедии. И тоже пожалел актеров, которые вынуждены зарабатывать кусок хлеба в комедии с балетом, синхронным плаванием и стёбом ради стёб
а. И даже заявил, что мы «повторяем зады давно перебесившейся Европы».
Но вот ведь что получается с дуэтом Гладилина и Саркисова: их «комедии», сколько бы мы не захлебывались смехом или негодовали, сидя в зрительном зале, вовсе, оказывается, и не комедии, а… Сам драматург, приезжавший в Нижний, вспомнил полузабытое слово «мистерия». Некоторые его тут же упрекнули: «Образованность хочут показать!..» Но что поделаешь, если образование у Гладилина философское и это не просто строка в дипломе, а способ осмысления мира?
Но философия философии рознь. Можно писать заумные трактаты, которые никто не читает. А можно — размышлять, тасуя человеческие фигурки в коробке сцены. Гладилин и Саркисов предпочитают второе. И пока местные критики ломают головы, отнести ли увиденное к постабсурду или клиповой современной сказке, зритель оказывается втянутым в это самое осмысление. Незаметно для себя — пока смотрит анекдот под названием «Похищение Сабинянинова».
Потому что хитрый философ Гладилин использует в качестве сюжета — да, анекдот. В пьесе, играющей с мифологическими образами и нашими поверхностными знаниями о них, похищают уже не красавиц из древнего племени сабинян, а брутального вида мужика-механика с экзотической для русского слуха фамилией Сабинянинов. Но похищают его, попросту крадут друг у друга, две женщины с той же целью, что и герои седых веков. Сабинянинов нужен, чтобы не прервался род людской. Он — предмет и условие продолжения жизни на Земле. Ни больше, ни меньше. «Деточка, — сказала мне на премьере пожилая леди, — вы, может, по молодости не понимаете, но тут все в самую точку. На Земле, представьте, вымирают пчелы, огурцы и… мужчины! Сабинянинов, может, самый последний, поэтому за него — борьба. Очень жизненно!».
Героини Елены Турковой и Татьяны Ягуновой со всем максимализмом готовы утопить своего избранника (если потребуется, то и самим погибнуть) — только бы не отдать его сопернице. Но философ Гладилин отлично знает, что цивилизация, история, жизнь, Земля — слова женского рода. Они вечны. И потому толстый симпатичный бородач Сабинянинов (Сергей Блохин), этот переходящий из рук в руки приз, не горит и не потонет. И его женщины благополучно избегнут гибели в пучине моря-окияна. Рыбачка Маша (Татьяна Ягунова) родит — не ему, себе! — пятерых дочерей. А бывшая жена-балерина, вся такая воздушная, неземная, вся такая Жизель (Елена Туркова), по истечении срока ревности проявит железный характер и недюжинную земную хватку, помирится с соперницей и станет железной же рукой выковывать воздушных, но с рыбацкой устойчивостью в ногах, сабиняниновских дочерей.
По сути, они, отказавшись наконец от притязаний на вымирающий вид, трудятся над созданием новой цивилизации — сугубо женской. В которой Венера Милосская и простонародная Афродита сольются, наконец, в экстазе. Вон у сабиняниновских девочек и выворотность потрясающая, и ножки по-балетному прямые, и воздушность. Но при этом и выносливость, унаследованная от мамы-рыбачки. Актерское трио — Блохин, Туркова, Ягунова — прекрасно чувствуют форму иронической притчи, предложенную режиссером, и работают блестяще. В «Сабинянинове» заняты два состава, но именно этому ансамблю удается реализовать философскую иронию текста и подтекста и в то же время наполнить образы теплотой и трепетом жизни. Как бы ни были доведены до абсурда ситуации, как бы ни были гротесково поданы поступки героев, мы из зрительного зала видим смешных, нелепых, трогательных людей. Живых. Хотя они иногда и тянут слова и говорят нарочито ломкими голосами. Рядом с этим ярким трио на равных существует молодая актриса Мария Мельникова, играющая старшую дочку Сабинянинова, которая является перед изумленными взорами своего папаши и зрителей в образе эдакой мальчико-девочки в матроске и с приблатненными интонациями в голосе. Режиссер усмехается: еще одна ветвь цивилизации, похоже, тупиковая — рэп-унисекс-переросток. Но предприимчивая супруга-балерина и это странное дитя, зачатое в бушующем море, пристроит в качестве идеальной ограды мироздания. И девочка, явившаяся мстить отцу, переметнется на «женский остров» — участвовать в жизнестроении, а не в войнах.
Ну, а что же Сабинянинов? Ему остается летать над грешною Землею на фанерном самолетике, смотреть сквозь иллюминатор вниз и дивиться тому, как причудлива и непредсказуема человеческая душа. По мне, так это один из самых грустных и мудрых спектаклей, поставленных в последнее время в Нижнем Новгороде.
Елена Чернова