08-05-19

Победный язык власти

В том, что инаугурация нового президента России совпала с волной патриотического подъёма накануне 9 Мая, было своё символическое значение. Соблазн каким-то образом поставить в один смысловой ряд Победу в Великой отечественной войне и победу Дмитрия Медведева на президентских выборах придавал всем официальным событиям прошлой недели особое политическое звучание.

То, что история Великой отечественной войны становится своего рода матрицей, определяющей поиски российской идентичности под эгидой Кремля, показало празднование Дня победы в прошлом году — на фоне болезненного для российского сознания инцидента с Бронзовым солдатом в Таллине. На этот раз такого сильного внешнего раздражителя не было, но, тем не менее, политические тона просматривались вполне определённо: достаточно сказать, что впервые в истории независимой России парад на Красной площади прошёл с участием тяжёлой военной техники. Такой фон, конечно же, должен был придать больше веса тем словам президента, которые, возможно, кое-кто в мире мог бы оспорить — и об освободительной миссии Советской армии в Восточной Европе, и о России как о защитнице норм международного права от тех, кто сегодня ими пренебрегает. Скрытые смыслы 9 Мая стали, таким образом, продолжением полемики России и со странами, склонными к ревизии итогов Второй мировой войны, и с теми, кто стоял за провозглашением независимости Косово.

И всё же, несмотря на явное возрождение «советского» сценария празднования Дня победы, картинки страны, живущей в состоянии «осаждённой крепости», не получилось, да и задача такая, видимо, не ставилась. Официальный сценарий состоял в демонстрации того, что только соприкоснувшись с героической историей, мы можем обрести своё истинное предназначение. Пожалуй, наиболее характерным в этом плане был демонстрировавшийся по центральному телевидению совсем свежий фильм «Мы из будущего», снятый в жанре фантастики о группе молодых торговцев орденами и медалями Великой отечественной войны, которые совершили неожиданное путешествие во времени и оказались на этой самой войне. Вернулись в настоящее они, конечно же, совсем другими людьми.

Этот фильм со своеобразным сценарием, явно рассчитанным на молодёжную аудиторию, является лишь одним из примеров того, какие формы принимают поиски нового языка, на котором можно говорить о войне спустя 63 года после её окончания. Однако нельзя не заметить, что часто этот новый язык сознательно избегает политической подоплёки. Увиденные на нижегородских остановках постеры с рекламой московского ди-джея, дающего «специальную» дискотеку в честь Дня победы, — лишь один из примеров того, как смыслы Дня победы адаптируются молодёжной субкультурой. То же касается и другой тенденции — превращения 9 Мая в

своеобразный коммерческий брэнд (подробнее об этом в статье обозревателя «НГ» в НН» Алексея Коровашко «Тень победы». — Прим. ред.)

Для нашего региона в целом День победы тоже стал поводом для продвижения своих прагматических интересов, как городских, так и областных. Накануне 9 Мая активисты у стен местного Кремля агитировали за то, чтобы Нижнему было присвоено звание Города трудовой и боевой славы. За последние месяцы аналогичной чести указом президента удостоились Челябинск и Воронеж, и вот теперь к лоббированию приступили и нижегородцы.

Думается, что чем дальше в историю будет уходить День победы, тем больше различных смыслов в него будет вкладываться. Наверное, постепенно этот праздник в сознании россиян трансформируется в День доблести и славы всех воинов, погибших за Россию во всех войнах, включая совсем недавние — афганскую и чеченскую. Главное, чтобы этот печальный список больше не пополнялся.

Андрей Макарычев