08-06-02

Культурный слой

Отдавая долги

Конец весны — благодатное время для театралов: премьеры сыплются как… Еще одна состоялась в Театре драмы. Но какая! «Прошлым летом в Чулимске» Александра Вампилова.

Сразу скажу, что наконец сбылась мечта: народ выходил из театра, украдкой вытирая слезы, в том числе и я. И это были не слезы глупого смеха. Признаюсь, что идя на спектакль, я слегка побаивался как-то заранее себя настраивать, ибо долгое время находясь в теме считал Вампилова манерным и банально-мелодраматическим автором, этаким постромантиком арбузовского розлива. Мне же нравились беспощадно философский Сартр, оголенно правдивый Горький, стильный и противоречиво утонченный Чехов, упорно называющий свои щемяще-печальные драмы комедиями. Да и стерильный и беспомощный фильм «Старший брат» не добавлял уважения — этакая смесь комедии положений с мыльной оперой. И все-таки данный случай еще раз подтвердил мое убеждение, что драматург — это фермер, поставляющий продукты в ресторан, которые при неумении (или нежелании) можно перевести, как в добрые времена советского общепита, а можно приготовить — пальчики оближешь.

Единственное чем привлекал меня Вампилов, — это темой простых людей, героев из окружающей нас жизни, грязной, трудной, правдивой и до смешного нелепой. Я думаю, что именно тема, поставленная питерским режиссером Александром Кладько во главу угла, во многом способствовала успеху спектакля. Вещь получилась очень современной, несмотря на стремление художника-постановщика Бориса Шлямина и модельера Натальи Беловой достаточно строго следовать визуальным приметам застойных времен.

Да и положа руку на сердце надо сказать, мало что изменилось. Костюмчики фабрики «Маяк» почти не отличаются от китайского ширпотреба по качеству. В котлеты как клали хлеб, так до сих пор и кладут. А задолбаный жизнью русский мужик как любил портвейн, так до сих пор его ни на что не променяет. Разве только на боярышник.

Кто бы сомневался, что Валерий Никитин подойдет к роли эвенка Ильи с максимумом серьезности. Хотя именно эта серьезность и подсушивает роль, как-то утяжеляя ее что ли. Ведь вот если провести аналогии с теми же его современными молочными братьями Равшаном и Джамшудом, то самое привлекательное в них — именно детское простодушие людей с окраин, которому мы такие рациональные, может, тайно завидуем. И продолжаем говорить с ними на разных языках, так как именно в этом суть проблемы с пенсией. «Я сорок лет работал проводником! — запальчиво восклицает бедное дитя природы. «Да хоть сто сорок! — урезонивает бумажная душа Мечеткин. — А справка где?» «Но я работал, — чуть не плача гнет свое Илья, — а справка — нету». А у других есть. Хотя и не работали. Чудеса! Увы, но социальная составляющая пьесы работает и доныне. Так и кажется, что где-то там на штанкетах сидит тень Зурабова и согласно поддакивает местному бюрократу.

Его кореш Афанасий (Николай Пожарницкий) показался уж слишком румяным и чистеньким для пьяницы плотника и сожителя буфетчицы. И совсем не колоритным.

Отца Валентины Федора Степаныча Помигалова играл Юрий Фильшин. Театр может гордиться такими актерами, которые умеют играть неглавные роли неформально, не изображая подтанцовку. А сцена нелепого разговора отца с дочерью, наверное, самая человечная во всем спектакле.

В каком бы образе не вышла на сцену Тамара Кириллова — это всегда праздник. Будь то училка Елена Сергеевна, святоша Турусина или провинциалка тетя Нюра. И в данную роль актриса, помимо узнаваемых черт совковой буфетчицы (сварливость, вульгарность, жуликоватость), добавляет душевности, слезливости и просто доброты обыкновенной русской женщины. А какое проникновение в характер этой самой женщины, которая всю жизнь живет в страдательном наклонении, ибо даже вдовой на похоронах она будет выставлять себя в роли жертвы. Вот, мол, сволочь — сдох, хорони его тут, водку ставь на поминках. Нет бы себе жил, не пил и работал на трех работах.

Совершенно покорил весь зал Алексей Хореняк (бухгалтер Мечеткин). Казалось бы, заглавная роль в «Женатом таксисте» — смеши не хочу. Не хочет. А здесь! Вроде и петушиный фальцет, и клоунское одеяние с ужимками. Рукой подать до клоунады в целом. Просто реальная заявка на «смешной кипятильник» в будущем сезоне. Но какие паузы, какая игра лицом, какое напряжение «мысли» в глазах! Хороший образ маленького человека в одном ряду с гоголевским Поприщиным и чеховским Епиходовым. И тихий-тихий уход с брошенным цветком.

На мой взгляд, очень трудно играть такие вроде бы однозначные роли, как Пашка Хороших. Бандит, бычара, маньяк — в общем плохой человек. Но если говорят, что хороший человек — не профессия, то и плохой человек не роль. Артур Деменев пошел по необычному пути и лепит свой персонаж таким холериком, истеричным живчиком в стиле Игоря Кириллова. Но глаза прицеливаются, а палец жмет курок. Страшно!

Изрядный порцион гламура добавила в это в общем-то деревенское по антуражу действие Юлия Муранова (аптекарша Зинаида). На первых минутах десятки голов уткнулись в программки, выискивая там Анфису Чехову, ибо актриса настолько смело щеголяла в банном полотенце и до неприличия эротично посасывала из стакана кефир. На раз! Потрудней обстояло дело с драматическими моментами, однако невооруженным глазом видно, как Муранова борется со своим легконогим субреточным прошлым, являя крепкую органику в бытовых эпизодах. А первый оптимистичный звонок — Клавдия из «Фальшивой монеты».

Весь спектакль глядел, выпучив глаза на Юрия Котова (следователь Шаманов) и не узнавал. Ни граммулечки обычного самолюбования, отстраненности и мачизма. Никакого наигрыша. Сдержанные, лаконичные движения. Точные печальные оценки подавленного человека. Настоящие страдание и боль во взгляде. Очень хороша сцена признания с Валентиной. С какой забытой нежностью и растерянностью опускалась рука на спину чистой, доверчивой и такой самоотверженной девочки. Сильно!

Совершенно очаровательным оказался вариант с полным соответствием возраста официантки Валечки и актрисы Анны Сучковой, недавней выпускницы «Евстигнеевки». Неброская, но внутренне трагичная роль удалась молодой актрисе. Образ получился хорошим, объемным, где есть все: и провинциальные наивность и искренность, и внутренний стержень, твердость юной сибирячки, сумевшей повлиять на судьбы стольких взрослых и, вроде бы, умных людей.

Целостный, гармоничный спектакль, где много и смешного, и печального, с мажорным катарсисом в конце и гуманистичным мессиджем. Такие спектакли среди мира попсы и чистогана украшают нашу жизнь, полную безверия и разочарований.

Сергей Плотицын