08-09-22

Политика

Вашингтонские диагнозы

На ежегодной конференции организации под названием PONARS («Программа по новым подходам к безопасности в России и Евразии»), которая прошла на прошлой неделе в Вашингтоне, большое внимание было уделено событиям в российских регионах.

Фоном для дискуссий на эту тему, конечно же, послужили военные события на Северном Кавказе. Грузинский политолог Корнелий Какачия сформулировал один из самых неприятных для официального Кремля аргументов: признав Северную Осетию и Абхазию, Россия впервые допустила возможность независимости территорий, на которых в массовом масштабе проживают российские граждане (или, по крайней мере, обладатели паспортов РФ). Этим самым Москва, по мнению эксперта из Тбилиси, создала очень противоречивый и опасный для целостности России прецедент, который в будущем может получить, при некотором стечении обстоятельств, отзвук во многих этнических регионах, от Татарстана до Ингушетии. О том, что это не пустые слова, косвенно свидетельствовало и наблюдение Зуфиана Жемухова из Кабардино-Балкарского Института гуманитарных исследований города Нальчик о том, что жители северокавказских республик не только искренне радовались за своих абхазских и осетинских друзей, признанных Москвой, но и послали туда сотни добровольцев, сражавшихся за независимость этих двух отколовшихся от Грузии территорий.

По мнению грузинского политолога, признав Северную Осетию и Абхазию, Россия создала очень опасный для целостности России прецедент

Масло в огонь подлило выступление Екатерины Степановой, работающей в Стокгольмском институте исследований мира: согласно её анализу, усиливающиеся миграционные потоки с Кавказа и Средней Азии в крупнейшие российские города неминуемо обостряют в них этно-национальные трения. Прозвучавший прогноз оптимистичным не назовёшь: «Через одно или два поколения именно среди иммигрантов возникнут наиболее политизированные группы, сформированные на этно-религиозной основе. Это лишь вопрос времени, когда этнические гетто, которые в крупнейших российских городах ещё пока не консолидировались по примеру стран Западной Европы, станут источником радикальных настроений. Традиции долгого совместного проживания между христианами и мусульманами вряд ли смягчат ситуацию, поскольку будет нарастать пропасть между местными и пришлыми мусульманами». Для многих приволжских регионов, расположенных в буквальном смысле слова на стыке цивилизаций и гордящихся отсутствием там конфликтов на этнической почве, такой сценарий выглядит особенно неблагоприятно. Ещё более тревожно прозвучали мрачные предсказания профессора Стэнфордского университета Марка Крэммера о том, что в России, как и в центральноазиатских странах (Узбекистане и Таджикистане), нарастает угроза исламского экстремизма. Правда, американский учёный в основном говорил о Дагестане и Ингушетии, но один из его общих выводов состоял в том, что центральное российское правительство не имеет обдуманной стратегии в отношении радикальных группировок в регионах и часто пасует перед ними, идя от одной уступки к другой.

Ситуацию несколько «успокоил» Михаил Алексеев из университета Сан-Дьего, заверивший собравшихся в том, что движущей силой для этнических диаспор в России является отнюдь не ислам, а другие факторы — например, клановая или семейная принадлежность, общие экономические интересы и так далее. Причём наш бывший соотечественник проводил социологические исследования во многих российских регионах (Башкортостане, Татарстане, Тверской, Волгоградской, Астраханской областях и Краснодарском крае) и в итоге пришёл к выводу, что живущие в них кавказские сообщества сплачиваются на основе не религиозного фанатизма, а весьма прагматичных интересов, включая коммерческие.

Дискуссии в Вашингтоне дали достоверный срез мнений среди международных экспертов в отношении болевых точек, существующих в российских регионах и способных обостриться под воздействием российско-грузинского вооружённого конфликта и его последствий. Наверное, столь существенная разница в оценках между авторитетными специалистами может, на первый взгляд, несколько озадачить. Но при ближайшем рассмотрении мы увидим в них два противоположных сценария — пессимистический (при котором будет преобладать тенденция к радикализации исламских общин в России) и оптимистический (при котором религия для них не будет играть решающей роли). Видимо, в различных регионах России сценарии будут разными, но общее внимание к этой проблеме в ближайшее время останется стабильно высоким, в том числе и в Нижнем Новгороде.

Андрей Макарычев