09-08-31

Общество

Актеры ТЮЗа решились на голодовку

Военные действия в театре продолжаются

Со времен Сахарова в городе Горьком к голодовке, этой крайней мере самозащиты, никто не прибегал. Но гражданская война переместилась с политической арены в сферу культуры — сегодня привлечь общественное внимание к своим проблемам с помощью голодовки пытаются актеры и сотрудники Нижегородского ТЮЗа. Участники начавшейся вчера вечером акции справедливо полагают, что их сегодняшние проблемы — это не «внутреннее дело театра», но и наши с вами проблемы, проблемы города, его общественной атмосферы, репутации и имиджа Нижнего Новгорода в глазах всей России.

 

Прибегнуть к столь радикальному способу выражения своего мнения театр подтолкнули власти. В преддверии нового театрального сезона, когда все другие творческие коллективы уточняют свои планы и готовятся к встрече со зрителем, ТЮЗ больше всего напоминает арену боевых действий: опечатанные кабинеты, пропадающие у сотрудников мобильники (база, контакты, утечка информации), устрашающие слухи про ОМОН и дискуссия о том, каким образом все-таки пронести в здание одеяла, если действительно будет поставлено оцепление. Это кажется невероятным, но это так. «Нас уже пугают и КГБ, и ОМОНом, и физической расправой!» — сказали мне в театре за два часа до времени «Ч».

Вечером должен был состояться спектакль «Бременские музыканты» — вне плана, до открытия сезона. Актеры придумали сыграть его в августе для того, чтобы выручить деньги на оплату проезда на фестиваль «Реальный театр» в Екатеринбурге: новое, только что назначенное «сверху», руководство ТЮЗа эту статью расходов секвестировало. Хотя с последней премьерой, «Королем Лиром», наш ТЮЗ пригласили не только на престижнейший «Реальный театр», но еще и на Шекспировский фестиваль, который проводит Театр Наций в этом сезоне в Москве. Но в глазах местного руководства, привыкшего сводить всю культуру Нижнего к массовым утренникам в День города и книжкам официальных писателей о Нижегородском ополчении, приглашения эти никакой ценности не имеют. Какая песня без баяна! А концептуального, современного и смелого «Лира» с псевдонародным баяном уж никак не скрестить.

После скандального закрытия в Нижнем курса ГИТИСа-РАТИ (мы единственный город, кто сумел это сделать) у многих возникла навязчивая идея — услышать все-таки, как прокомментирует ситуацию вокруг ТЮЗа нынешний руководитель департамента и инициатор этих странных процессов Михаил Грошев. Михаил Михайлович нарушил царственное молчание только на днях. После того, как в театр были назначены новый директор, никогда не работавший в театре и видевший спектакли лишь на видео, и «новый старый» художественный руководитель Виктор Симакин, уже дважды возглавлявший ТЮЗ и дважды увольняемый из него как раз по результатам творческой деятельности. Это «третье пришествие» Симакина и вынудило 45 сотрудников театра сначала написать открытое письмо на имя губернатора, а потом, когда ответа не последовало, объявить голодовку. Среди тех, то подписал письмо, — знаковые для театра фигуры: народный артист России Леонид Ремнев, заслуженные артисты РФ, лауреат премии Нижнего Новгорода и Собольщикова-Самарина Евгений Калабанов и Людмила Павловская, артисты Ирина Страхова, Олег Фаттахов, лауреат премии «Золотая маска» (единственный лауреат «Маски» в нашем городе) Наталья Макарова и другие достойные артисты.

Задним числом объясняя новые кадровые назначения, Грошев — нет, не собрал пресс-конференцию с приглашением коллектива театра и СМИ — разослал официальное письмо на бланке пресс-службы губернатора, где перечислил якобы имеющиеся выдающиеся заслуги перед нижегородским театром Виктора Симакина, популярно объяснил, что нынешнего главного режиссера Владимира Золотаря никто увольнять не собирается и что вообще главреж и художественный руководитель — «это разные должности, и они друг друга дополняют». Текст этого странного документа вызывает, мягко говоря, недоумение.

Руководитель департамента настаивает, что «назначение Виктора Симакина художественным руководителем связано с возвращением репертуара Театра юного зрителя детям». «Это мир Островского, Горького, Чехова» — поясняет Грошев. Михаил Михайлович не постеснялся даже признаться в собственной невежестве. Очень детский репертуарчик подбирается! Островский с его «фирменными» коллизиями, в которых участвуют ловеласы, стареющие кокотки, самодуры-купцы и бешеные деньги. Сложнейший Чехов. И хотела бы я знать, как называется хоть одна детская пьеса Горького. Неплохо было бы вспомнить также один из местных фестивалей, на котором Виктор Симакин показывал свой программный спектакль по Островскому «Бедность не порок?» и те резкие оценки, которые вынесли этому творению московские критики, работавшие в составе жюри. Так что фигура на роль спасителя более чем спорная.

Искусственное разделение функций главрежа и худрука, о котором порой договариваются творчески близкие люди, работающие в одной команде, волею нижегородских чиновников также превратилось в абсурд. Назначение, при живом и не уволенном главном режиссере художественного руководителя — сюжет для нового Кафки. Слова из официального заявления Грошева о том, что «талантливому режиссеру Золотарю место в творчестве театра, конечно, найдется», — не выдерживает никакой критики. Ни в одном российском театре нет двух режиссеров с одинаковыми функциями «главного». Даже далекие от театра люди понимают, что два «главных», никогда прежде не видевших друг друга и не имеющих совместных планов, не смогут поделить сферы влияния, актеров, постановочные деньги. И хотя Виктор Симакин в телеинтервью повторяет, что «хочет соединить две эстетики» и что делить двум режиссерам нечего, подобный эксперимент более чем сомнителен. Утвердить такое положение вещей — значит обречь театр на продолжение войны и уничтожение. О чем открыто говорят в ТЮЗе. Департамент культуры и ТК «Волга» уверяют нижегородцев в том, что большая часть труппы приняла назначение Симакина с воодушевлением. Нам даже показали двух воодушевленных стареющих дев, давным-давно потерявших профессиональную форму. Но послушаем других — тех, кто полон сил и хочет работать, а не отсиживать положенное время.

Ирина Страхова, актриса: «Возвращение Виктора Симакина плохо тем, что ставит судьбу театра под угрозу. Наконец-то у нас появился лидер, которому поверил коллектив, с которым интересно, с которым хотят работать актеры. Благодаря Владимиру Золотарю нас за короткое время узнали в России, мы вышли на уровень серьезных фестивалей, у нас в городе появился новый зритель. И вдруг нам «спускают» худрука — без согласования с Золотарем, с нами. Но мы знаем Симакина по предыдущим его попыткам — спектакли были плохие. Сегодня его представляют как такого «сказочного» режиссера для детей. Но за всю свою деятельность он только две сказки поставил, причем одну — по собственному сценарию, к сказке вообще никакого отношения не имеющему. Больше всего в этой ситуации возмущает пренебрежительное отношение к актерам: наше мнение не то что учесть — даже выслушать не хотят».

Елена Фирстова, заслуженная артистка России, режиссер, педагог: «Большинство, которое не против Симакина, — это человек пять-шесть. А 45 человек, подписавших письмо губернатору, среди которых 25 актеров, в том числе народные и заслуженные, костюмеры, бутафоры, администраторы, — это для нашего театра не «небольшая часть». Это большая группа людей. Никогда не было такого единодушия. Я бы поняла, если бы речь шла о кучке необразованных детей, которых кто угодно помани и они пойдут. Но Золотарь — лидер. И ему поверили не только молодые, но и актеры старшего и среднего поколения. С ним они связывают свои планы. А незабвенный Виктор Алексеевич в свое время убран был из театра как раз потому, что в жутком совершенно кризисе театр был. А первый его приход был отмечен тем, что труппа его просто отказались принять. Сегодня он начал с того, что во всеуслышание заявил: «В западных странах новый художественный руководитель начинает с того, что увольняет всех и набирает новую труппу». На следующий день нам сказали, что спектакли, намеченные на сентябрь, снимаются с репертуара, что театр в сентябре не откроется, потому что театр в кризисе. Он занялся восстановлением старых спектаклей, которые давно почили. Да и вообще где это видано, чтобы меняли молодого перспективного и талантливого режиссера на человека, который все что мог уже давно сказал, и то неудачно, потому что нечего особенно сказать?

В голодовку в силу разных причин входят человек десять, в основном это молодежь и я как их педагог… Ну если нас не хотят услышать, остается, может быть, только такой способ».

Алексей Манцыгин, актер: «Ситуация простая: есть люди, которым выгодно, чтобы заместителем директора по художественной части был Симакин. Правда, эти же люди, с которыми мы встречались вчера, это помощницы директора департамента, его же и уволили в свое время. Еще очень печально, что в Год молодежи распустили курс ГИТИСа. Получается, выжили студентов, Кокорина, теперь вот под вопросом Золотарь и его команда. Золотарь — не человек, а космос. У него космическая фантазия, с ним интересно. Мы за ним куда угодно пойдем. Мы с ним хотим работать, а не малобюджетные варианты «По щучьему велению ставить». Если нас не снова не услышат, то рано или поздно вся молодежь из ТЮЗа уйдет».

«Я не знаю, на что Виктор Алексеевич рассчитывает, — подытоживает Елена Фирстова. — С кем он надеется остаться? С пожилыми шестью-семью актерами, которые у него будут зайчиков в теремках играть? Да и не ставил он никогда хороших детских спектаклей!..»

Владимирь Золотарь возвращается на днях в Нижний из Питера, где репетировал спектакль по приглашению знаменитого питерского ТЮЗа. Говорят, новый директор уже звонил режиссеру с просьбой унять «своих» актеров. Что будет, не знает никто. Но пока — полыхает.

Елена Чернова