09-12-21

Политика

Александр Кузнецов: несистемный «единоросс»

Изберутся люди, например, в Законодательное собрание Нижегородской области и становятся такими дипломатами, политиками в плане округлости выражений, умения скрывать мысли, что тошно их слушать. Мало кто сохраняет внутреннюю свободу, которая проявляется и в высказываниях. Депутат регионального парламента, бизнесмен Александр Кузнецов, на мой взгляд, как раз принадлежит к числу сохранивших.

«Я не вписываюсь в формат»

— Смотрю на депутатов Законодательного собрания, и возникает вопрос: а как человек пришел в областной парламент? Мы зачастую видим только финал этого процесса — на областной конференции «Единой России» выдвигают и поддерживают тех или иных кандидатов. А вот через какой конвейер проходит этот кандидат, какие собеседования проводятся, какой негласный договор он заключает с властью и партией? Как это все делается?

— Я начну с предыстории, вернусь лет на 25 назад. Пришел из армии, устроился на машиностроительный завод, собирал там ракеты «земля-воздух», работал на нашу противовоздушную оборону. Еще в армии стал кандидатом в члены КПСС. Но из-за драки не приняли в коммунисты. Потом в партию я уже и не стремился. Немного разочаровался. Взрослея, понимал все эти перегибы. И вдруг однажды наш парторг снова предложил: «Давай, вступай в КПСС». Я спрашиваю: «Почему? Зачем?» Он мне отвечает: «Ну а кто, если не ты?» Это его слова. Мол, спортсмен, во всем участвуешь, всякие КВН, слеты, переживаешь за дело, передовик. Почему не ты? Тогда интересная система была: в партию принимали на одного инженера двух рабочих. Какому-то инженеру надо было вступить в КПСС. И нас с одним пареньком буквально за три дня провели через все положенные перипетии. Эта фраза «кто, если не ты» так и осталась в памяти — отложилась в подсознании.

А сейчас давайте перескочим через 25 лет в наше время. Меня в политическую деятельность завлекали лет пять или семь. Сначала подколы, потом, можно сказать, разводки. Спрашиваю: «Почему так ставится вопрос?» Я и так, вроде бы, делаю все, что надо и как считаю нужным. Без всяких общественных организаций, тем более без партийных структур или законодательных органов. Но Вадим Евгеньевич Булавинов перед выборами депутатов городской думы в 2005 году спрашивает: «Почему ты не хочешь поучаствовать?» Я ответил: «Мне неинтересно это». Люди чем-то занимаются, у них политические амбиции. У меня своих проблем выше крыши, я их решаю. И дай Бог сохранить двухтысячный коллектив, платить им нормальную зарплату, стабильность сохранить в будущем. Мне не нужно отвлечение на какие-то другие проблемы.

И когда уже были выборы в Законо­дательное собрание Нижегородской области, Вадим Евгеньевич опять начал настаивать: «Слушай, город подчистили, всех, кого могли — привлекли, давай-ка тоже подключайся». Я говорю: «Ладно, но если пойду, то только по своему Сормовскому району». У меня там могилы родителей, родственники, очень много знакомых и друзей. Там я с вероятностью 90% пройду. В Сормове мне было проще все это организовать, я чувствовал за собой людей, потенциал. Тем более, мне было бы приятно помогать именно своему району, где я вырос и где мои корни. Согласие я вроде получил, стал готовиться. Потом меня вызывает уже губернатор Шанцев, буквально минут 10–15 поговорили. Естественно, он не знал почти никого в Нижнем Новгороде. Ему представляли кого-то, он оценивал со стороны. Шанцев сказал: «Давай, участвуй, я не против».

Мне все говорят, что надо идти на второй срок. Мол, у меня еще есть время — до 55 лет. А я пока не вижу явных результатов и изменений к лучшему. Что бы ни предлагал — всячески стараются задвинуть, запихнуть

После этого меня в «Единой России» ставят перед фактом: мне сменили район. Я спрашиваю: «Как меняете район? Договоренность же была». Мне тогда сказали, что меня «бросают под танк» в Приокском районе. Я спрашиваю: «Что за танк?» Оказалось, что это Александр Бочкарев. Приокский район мне абсолютно неизвестен. Я там никого не знаю, никаких связей нет. Есть два бизнес-объекта, но это не значит, что я прирос к району. Сложность ситуации возрастала. Что же получилось? Например, ты боксер, участвуешь в соревнованиях, против тебя выйдет противник, такой же новичок, как и ты сам. Схлестнетесь по-честному, кто победит — тот молодец. Я даю согласие, готовлюсь, и против меня выходит громила килограмм на 30 тяжелее. Вот и тут произошло то же самое. Отступать некуда. Думаю, развели. В то же время было интересно противостоять мощному сопернику. А Александр Бочкарев именно такой. Он на своей территории, его все знают. Почет и уважение. Он тут кого хочешь задавит. Думаю: «Вот это политика…». Любые договоренности ничего не значат, сразу могут кинуть. Нас в избирательном округе было четыре или пять участников. Фаворитом был, естественно, Бочкарев, а мне предрекали второе место. Еще против меня был кто-то из ЛДПР и какой-то парень, которого я так ни разу и не видел.

Я уважаю Сашу Бочкарева, это неординарный человек, честный, активный. Мне трудно было с ним соперничать еще и потому, что я разделяю многие из его точек зрения. Они мне близки. Как бы мы должны идти параллельно, а нас лоб в лоб сталкивали. Мы с Бочкаревым встретились, договорились не втыкать друг другу нож в спину, ниже пояса не бить. С этим и разошлись. Потом вдруг реализуется следующий вариант. Только мы вступили в борьбу, вдруг Бочкарев снимается с выборов, остается в городской думе. Видимо, сработала какая-то московская установка, чтобы не было стычек между «Единой Россией» и «Российской партией пенсионеров». И сильных соперников развели по разным углам.

— Вам предложили идти в Законодательное собрание. Я знаю, что люди вашего формата, успешные бизнесмены, в большинстве случаев предпочитают идти по партийному списку. Легче ведь заплатить практически те же деньги и спокойно наблюдать за ходом выборной кампании. Не пожалели, что не пошли этим путем, особенно после того, как вас из Сормова перевели на незнакомую территорию?

— Я не политик. Я даже иерархии этой не знал, не представлял условий. И поэтому меня кинули в самую гущу. Я не разбирался. Естественно, в списке легче. Ты ни за что не отвечаешь, никаких встреч с избирателями. И впоследствии ты с чистой душой делаешь то, что тебе надо. И ни перед кем не отчитываешься. Вот сейчас будут муниципальные выборы, там вообще смешная ситуация. Люди только «паровоза» будут знать — того, кто во главе списка. Остальные — кто там, что за люди, они никому ничем не обязаны. Кстати, по выборам мэра так получится. Кого мы так выберем?..

— А вас, кстати, не обижают те слухи, которые, возможно, доходили до вас? О том, что вы просто заплатили Бочкареву, и он ушел с округа. К этим слухам спокойно относитесь?

— Именно поэтому я не хочу дальше в политику идти. И сейчас меня это напрягает. Потому что такие слухи не просто имидж портят, они неприятны. Мне говорили, что на меня грязь польется, надо быть готовым отвечать, отплевываться, очищаться от этого. Приходится относиться к этому философски. По поводу ситуации в избирательном округе. Как только мы с Бочкаревым встали в боевую позицию, он мне говорит, что уходит с этой территории. Я только перекрестился, потому что знал — он бы задавил меня. У него сложившийся электорат, команда. Они бы смяли меня по-честному. Я-то новичок в этом деле. Естественно, что я не мог ему противостоять, у него было преимущество. Меня бросили под танк. Каким образом переиграли эту ситуацию, я не будут даже комментировать. Я не знаю сам. Какие-то политические договоренности на высоком уровне.

— На самом деле, эти слухи направлены не против вас, а против Александра Бочкарева. Но мне больше нравится другая версия. Тогда, на выборах в региональный парламент, на нескольких округах зарубились «единороссы» и «пенсионеры». И кто-то придумал такой размен. Чтобы выиграла Ольга Сысоева, сняли с выборов Вадима Жука. В ответ должен был уйти с другого округа кто-то из «пенсионеров». Это и сделал Бочкарев, у которого было место в тройке лидеров. Другое дело, что Жука тогда восстановил Верховный суд, и «пенсионеров» вроде как обманули. Размен оказался в пользу «единороссов», точнее в пользу Александра Кузнецова.

— Если честно, Бочкарев произвел на меня впечатление нормального парня. Возможно, как вы говорите — так и было.

— Будучи депутатом регионального парламента, вы очень эмоционально отреагировали на наступление финансового кризиса — пару раз выступали с антикризисными предложениями, которые вызывали неоднозначную реакцию. Дело дошло до того, что вы сами публично сказали, что вас, мол, вызвал к себе спикер Заксобрания и отругал за эту публичную деятельность. Виктор Лунин действительно так взволновался?

— Нет, просто я правда очень активничаю и переживаю за страну. Может быть, не надо так. Я вот, например, не согласен с премьер-министром в том, что этот кризис намного легче, чем дефолт в 1998 году. Тот кризис был «семечками» по сравнению с этим.

— А я когда услыхал о воспитательной беседе со спикером парламента, подумал, что Александр Кузнецов в черном списке и его могут заблокировать в дальнейшем.

— А я и не рвусь. У нас недавно был разговор с Шанцевым, и он то же самое говорил…

— Что то же самое?

— Такой же разговор. Мол, почему я не голосую не так, как он предлагает? Он, мол, многое делает для региона, проводит такой бюджет, чтобы вытащить регион на более высокую ступень. Я говорю: «Если для других депутатство — манна небесная, то для меня это серьезная работа. Я голосую так, как подсказывает мне совесть». Поэтому у нас часто бывают разногласия.

— Вы действительно часто принимаете участие в обсуждениях с альтернативными предложениями, но как голосуете — не знаю. Вроде бы, все в рамках разумного.

— Я вам больше скажу. У нас тут было голосование по отмене смертной казни. Двадцать депутатов участвовали. Кто за смертную казнь, кто против? Сначала большая часть голосовала против смертной казни. Я возмутился: «Это у вас политическая позиция или команда сверху? А давайте по совести проголосуем!» После этого только три человека были против смертной казни, а все остальные — «за». Установка сверху идет. Вертикаль сделала страшную штуку со страной. Из-за этого голосуют против мнения людей. Причем было одно высказывание в ходе дискуссии: «А что ты на людей-то смотришь? Они ничего не понимают». Я такими глазами на этого депутата посмотрел! Последовали достаточно жесткие слова. Я матом там не мог ругаться, но надо было.

— Запомнилось ваше предложение в региональном парламенте. Есть проблема в Нижнем Новгороде — отсутствие автомобильных стоянок и парковок. Надо дать преференции их строителям, чтобы целенаправленно решить задачу. Правительственные чиновники сразу нашли массу доводов, чтобы это затормозить. У меня сложилось впечатление, что этот эпизод на вашу деятельность отпечаток наложил. Вы поняли, что от депутатов к правительству никакие предложения не проходят? Это так?

— Так. Очень редко депутатские инициативы одобряются правительством. Потому что идут не сверху, а наоборот. Может быть, это и правильно. У депутатов «хотелок» очень много. С другой стороны, если предлагаются реально нужные для города и региона решения, то почему не принять? Это общая ситуация. Вот если это высокий начальник и его идея — тогда она должна быть принята. Если снизу идет идея — это что-то тухлое и бестолковое, надо заблокировать. Вся страна так живет. Ничего удивительного нет в том, что предлагаешь для всех интересный вариант, а его тут же подвергают обструкции. И кстати, это потом начинает разрабатываться. Сначала замаринуют, а потом под другим соусом подадут и проведут. Как предложение сверху.

— Есть Заксобрание и есть правительство. В свое время заместитель губернатора Сергей Потапов отвечал за их взаимодействие. Кто сейчас эту работу на постоянной основе ­выполняет? Или сейчас контакт с ­депутатами — это личная епархия губернатора Шанцева?

— Как вы сказали, я, наверное, в черном списке. Со мной никто никогда не работал. Меня в Москве знаете как обзывают? «Ср**ый патриот». Почему? Потому что я бьюсь за регион. У меня есть выход на федеральных чиновников, и я с ними часто сцепляюсь. Особенно в неформальной обстановке. Это не со злобой говорится. А в уменьшительно-ласкательном варианте. Нижегородский, местный патриот. А вот как мне сказал один из заместителей губернатора: «Ты достал здесь всех своей честностью». Я не знал, что честность — это порок. Вот в чем дело.

— Тут уже не в уменьшительно-ласкательном варианте сказано, не с похвалой.

— Потому, что я не вписываюсь в формат.

— Помимо честности, вы поражаете своей дисциплинированностью. Не все депутаты так упорно посещают заседания комитетов Заксобрания. Спикер парламента Виктор Лунин не раз говорил о том, что основная работа должна проводиться именно там. Это, кстати, как мне кажется, правильная идея. Вы так и действуете, но это нетипично. Вы работаете в бизнесе, всегда могли бы найти повод не посещать комитеты. Как это объяснить?

— Если ты обещаешь посещать комитеты, впрягся в работу — должен ее тянуть. Для меня это однозначно. И я не знаю, почему другие не ходят. Но я последнее заседание Заксобрания тоже пропустил. День рождения был — у жены и у ребенка в один день. Этот день святой, и думаю, что тут я свободен от всех обязательств. Я его провожу с семьей.

— Там обсуждалось второе чтение бюджета области на 2010 год. Было очень интересно.

— Ну и что? Перед этим у нас было заседание фракции «Единой России». Я там свои позиции высказал.

«Я два раза не подчинялся партдисциплине»

— Я обращаю внимание, что есть много депутатов, которые большое внимание уделяют партийной работе. А вот у вас я не вижу активности чисто партийной. В областном политсовете «Единой России» вы, вроде бы, не состоите и туда не рветесь. На партийных конференциях вас тоже не видно. Я к чему разговор веду… Ведь многие думают, что если он в региональном политсовете, то у него есть шансы остаться в Заксобрании и на следующий срок. Почему у вас такое отношение к партийной работе?

— Я же был в КПСС, помню, как проходили эти собрания. Я везде участвовал и если предлагал что-то серьезное, то сверху была какая-то альтернативная команда, как бы я (или кто угодно другой) прав ни был, завернут, растопчут и выбросят. Здесь я вижу, что у нас то же самое творится. Плавненько приходим к КПСС. Просто сидеть и кивать головой, соглашаясь со всем, что тебе диктуют сверху? Я пока в этом не вижу смысла. А лишь бы выделиться — это не мое.

— Александр Юрьевич, смысл очень простой. Прикрыть глаза и просто думать о том, что надо пойти на второй пятилетний срок в Законодательное собрание. Я понимаю, что у вас нет каких-то карьерных амбиций в этом направлении, но это же один из видов реализации человека как личности. И потому многие, отработав одну пятилетку, стараются остаться на второй срок. И затягивает, и солидно, и престижно, и пища для размышлений.

— Во-первых, я скажу, что для меня это большой объем работы, которая очень много времени занимает в моей жизни. Такие пачки документов приходится перелопатить. Вникать в законодательные дебри, с которыми до этого вообще не соприкасался. Это требует большой отдачи. Если на этом не замыкаться, то да, просто. Во-вторых, в чем плюс Заксобрания? Если раньше чиновники обращались к тебе, как к быдлу, то сейчас как к полубыдлу.

— Ну, вряд ли.

— Так-так. Это нормально. Вот этот депутатский значок дает отношение со стороны чиновником немного более лояльное. Тут противовес одного и другого. С одной стороны, огромный объем работы, если, конечно, ты не сачкуешь, а с другой стороны, к тебе отношение чиновников изменилось. Что перевешивает — я пока не понимаю. Мне все говорят, что надо идти на второй срок. Мол, у меня еще есть время — возраст 50 лет, до 55 могу смело тащить, свою политику проводить. А я говорю, что пока не вижу явных результатов и изменений к лучшему. Что бы ни предлагал — всячески стараются задвинуть, запихнуть. Может быть, я сам неправильно организовываю продвижение предложений, не работаю с другими депутатами. Ведь мне кажется, что то, что я предлагаю, настолько интересно для Нижнего Новгорода и области, что даже не подлежит сомнению. Но, оказывается, что я неправ.

— А вот где все-таки принимаются решения? В комитетах парламента или на фракции, то есть по партийной линии?

— Вот это один из напрягающих вариантов, когда на фракции принимаются решения, с которыми я, например, категорически не согласен. Но потом в Заксобрании я должен голосовать так, как решили.

— Это так называемое консолидированное голосование?

— Кстати, я два раза не подчинялся партийной дисциплине, за что был… Ну не знаю, как сказать…

— Вы не были на последнем заседании ЗС. Там с первой попытки не прошло второе чтение бюджета. Тогда депутат Анисимов встал и сказал, что на фракции принимали решение о консолидированном голосовании, поэтому надо собрать фракцию и выяснить, кто и как голосовал и почему. И журналисты размышляли, как могут наказать тех, кто голосовал против принятия бюджета?

— Напугать тем, что тебя не изберут на второй срок. А меня этим тяжело достать. Я потому и говорю, что оказался не в системе. Напугать меня этим невозможно. Больше ничего не могут сделать депутату.

— Формально желтую или красную карточку показать не могут?

— Не могут. Поэтому, может быть, и легче было, что я не пришел. Если бы я психанул и выложил все, что думаю, это бы раскололо фракцию еще больше. И так ситуация была напряженная.

Сейчас другой уровень обороны бизнеса

— У некоторых наций считается, что делать бизнес с родственниками — это залог успеха. У русских бизнес с родственниками обычно не получается. У вас бизнес с братом. Это исключение из правил? Почему у Кузнецовых получилось?

— Вы правильно заметили, что у русских нельзя вести дело с родственниками. Вообще, нация получается такая недружная, завистливая, ленивая, не поддерживаем друг друга. Немножко опять хотел бы обратиться к предыстории. Надо вернуться лет на 25 назад. Когда мама умирала, брату было всего 20 лет. Она просила меня его поддержать, не бросать. Отец у нас давно ушел из жизни — брату было всего четыре года. И вот после этого мы, естественно, вместе. Он как был младшим, так и остался для меня мальчишкой, хотя ему сейчас 44 года. Я как отец ему. У нас немного братско-отцовские отношения. Вот так, наверное, получается — не могу бросить его, подвести. Так и будем вместе.

— Люди достигают определенной ступени развития и расходятся. Понимают, что родственные связи становятся больше помехой…

— Нет, у нас были, конечно, какие-то непонимания… Но так как у нас никого не осталось, мы держимся друг за друга. Несмотря на то, что у нас разные семьи и дети редко встречаются друг с другом, хотя они братья и сестры. Так получилось. У нас нет каких-то антагонистических противоречий. Я, условно говоря, холерик, а он, может быть, флегматик. Мы наоборот дополняем друг друга: например, я горячусь, а он меня успокаивает. И внешне мы разные. Я в маму — он в отца. Вообще не похожи.

Очень редко депутатские инициативы одобряются правительством. Потому что идут не сверху, а наоборот. Может быть, это и правильно. У депутатов «хотелок» очень много. С другой стороны, если предлагаются реально нужные для города и региона решения, то почему не принять?

— Вы уже давно в бизнесе. Бизнес в девяностые годы и сейчас по-разному делается? Вызовы, что называется, специфические? Вот в девяностые годы бандитизм был. Как вам приходилось?

— Сравнивать тяжело. Тогда была одна ступень, мы все начинали с одного уровня. Бандиты полностью перекрыли всю страну. И, естественно, присасывались в разным структурам. Поэтому я не знаю…

— Многие из бандитов, наверное, с вами в одной спортивной секции занимались.

— Да, и в одной секции занимались, и вместе в армии служили. Люди пошли или в бандиты, или в чиновники, или в предприниматели, или еще куда-то. Поэтому когда ко мне приходили, и это были знакомые «в авторитете», я говорил, что сейчас по ушам натрескаю, если будут чего-то требовать. Поэтому обходилось более или менее без крови. Когда чужие наезжали, и стреляли, и ножи — все было. Сейчас, конечно, уровень уже другой. Поэтому я не знаю нынешней системы — есть поборы или нет? Но по себе знаю, теперь властные структуры больше и жестче контролирует бизнес и пытаются завладеть им. Сейчас изменились условия: идут УВД, прокуратура. Другая ситуация и совсем иной уровень обороны приходится держать.

— Вы занимались спортом и сейчас явно держите себя в форме. Вообще, в Заксобрании много спортивных людей, человек пять заканчивали факультет физвоспитания в педагогическом университете. Шанцев со своей идеей физкультурно-оздоровительных комплексов просто угадал, под себя делал или учитывал, что спортивное лобби среди депутатов мощное?

— Что бы о нем ни говорили, Шанцев — психолог великолепный. И потом, губернатор настолько битый-перебитый, что он насквозь все просчитал вперед. Поймал то направление, в котором будет развиваться страна. Тем более, он в молодости боксом занимался, хоккеем. Он сам спортивный мужик. ФОКи растут в таких поселках, где спортивных объектов никогда и не было, а сейчас там — бассейны, крытые ледовые площадки. Это вызывает уважение. Большое сопротивление, конечно, было, но я за это голосовал. Я сам спортсмен и понимаю, как это важно. Я голосовал, даже понимая, что есть проблемы — сметы большие, содержание ляжет на местные администрации и где-то это будет трудно.

— Губернатор Шанцев с мэром Булавиновым согласовали вопрос строительства ФОКа в Ленинском районе Нижнего Новгорода. По-моему, сорвалось начало строительства из-за кризиса, сроки перенесли на год. В принципе, как вы считаете, ФОКи нужны в каждом районе города?

— Конечно, ФОК — это демократичная форма занятия спортом. Есть дотации бюджетные, и позаниматься можно примерно за 100 рублей в час. Это дает возможность людям хотя бы четыре раза в месяц посещать спорткомплекс. Сам я три раза в неделю занимаюсь спортом. И считаю, что это очень важно.

Виктор Деменев