09-04-06

Общество

Неслучайные случайности

Свежие эпизоды из жизни нижегородской оппозиции

«Новая» в Нижнем» не раз писала об отношениях нижегородской оппозиции и нижегородских правоохранителей. О задержаниях, изъятых книгах, обысках, административных и уголовных делах. Но странные происшествия, происходящие с представителями региональной «Другой России», а точнее, местными нацболами*, не перестают удивлять. То скромная учительница окажется виновной чуть ли не в нападении на двух милиционеров, терпеливо выслушивающих ее грубую нецензурную брань. То тихий системный администратор вдруг начнет на всю улицу ругаться матом, за что случайно проезжа­ющие мимо ­милиционеры его задерживают. Или в недалеком Арзамасе ­активист, только что вышедший из отделения милиции после беседы о вреде своего образа мышления, начинает блажить на сотрудников при исполнении, за что его задерживают и возвращают в отдел — уже на несколько суток. Бывает и такое: выйдет «другоросс» в магазин за едой на десять минут, а потом оказывается в милиции вместе с хлебом, картошкой и протоколом об административном правонарушении.

Почему-то «случайности» эти происходят каждый раз в связи с какими-либо политическими событиями. 28 января, например, когда «за мат» в отношении «сотрудников» арестовали на пять суток четверых нацболов, проходил митинг «Единой России» в поддержку автопрома. Впоследствии арест вылился в громкий скандал, связанный с попытками увольнения Екатерины Буничевой директором школы №106 Владимиром Ушаковым, где она работает учителем. Сюжет об увольняемом по идеологическим соображениям преподавателе видели как минимум по трем телеканалам, слышали в эфирах нескольких радиостанций, читали в десятке российских газет. Департамент образования области, НРО «Единой России», в котором состоит директор, и даже РОНО, открестились от Ушакова. Пришлось пойти на попятную и отказаться от планов увольнения. Даже учебную нагрузку, снятую было с Буничевой, пришлось задним числом вернуть.

Совсем другие последствия за нерекомендуемую гражданскую позицию возникли у пресс-секретаря нижегородской «Другой России» Юрия Староверова. Его задержали в тот же злополучный день — 28 января — возле работы. Как написано в рапортах двух милиционеров из Советского РУВД, доставлявших оппозиционера в отдел, активист так громко и нецензурно выражался возле городского СИЗО (на проспекте Гагарина), что даже проезжающие, чисто случайно, мимо на скорости 40 км/ч на патрульном автомобиле сотрудники МВД его услышали. Им, вежливым и обходительным стражам Закона, стало совестно за Староверова. Милиционеры припарковали машину, подошли к дебоширу и сделали замечание. Однако Староверов на него никак не отреагировал и продолжал свою противоправную деятельность. Тогда (как же так! эту брань могли услышать дети!) хулигана пришлось задержать и доставить в УВД по Советскому району. Так написано в рапортах, которые были единственным доказательством вины Староверова в суде (он получил пять суток ареста).

Однако вскоре после освобождения выяснилось, что Староверов оскорблял не только общественные устои, но и очень даже конкретных сотрудников милиции — подполковников Алексея Трифонова и Владислава Романова, которые, как оказалось, его и задержали. Это следует из материалов уже уголовного дела, заведённого по статье 319 УК РФ (оскорбление представителя власти при исполнении им служебных обязанностей). Кстати, с самим делом собственно Староверов был ознакомлен совсем недавно — 1 апреля. Вот ведь как бывает: один эпизод — два дела. Плюс оказалось, что некоторые материалы первого, административного, по которому оппозиционера осудили, не совпадают или, если точнее, опровергают материалы второго, уголовного.

Теперь выясняется, что серьезные подполковники из «Центра по борьбе с экстремизмом» Трифонов и Романов желали всего лишь взять объяснения у опасного экстремиста Староверова. Повод был соответствующий: 21 января кто-то вывесил на виадуке рядом со станцией метро «Пролетарская» растяжку с текстом «Путинъ вонъ». По данному факту было заведено уголовное дело, в рамках которого даже обыск в квартире оппозиционера провели после его освобождения (об этом позже).

Люди в штатском стояли на подходах к работе Староверова. На ловца и зверь бежит — около 12.00 Староверов появился в поле их зрения. Оперативники остановили потенциального нарушителя и вежливо, спокойно объяснили ему, что им хотелось бы посмотреть его паспорт, а потом поговорить по поводу растяжек и Путина в другом месте. Далее, сухими словами документа из уголовного дела «у Староверова возникла неприязнь к ним и умысел на умышленное унижение чести и достоинства личности представителей власти в связи с исполнением ими своих должностных обязанностей».

«Реализуя свой преступный умысел на умышленное оскорбление представителей власти, Староверов, находясь в общественном месте, выражаясь неприлично, унижая честь и достоинство сотрудников милиции, являющихся представителями власти, обозвал Трифонова А.В. и Романова В.Ю. грубыми и нецензурными выражениями, которые восприняты потерпевшими как оскорбление, и унижение их чести и достоинства, как представителей власти», — говорится в постановлении о привлечении Староверова в качестве обвиняемого по уголовному делу. Так, по свидетельствам материалов уголовного дела, Староверов и совершил преступление по статье 319 УК РФ.

Гласности ради, расскажем и версию самого правонарушителя. Староверов заявляет, что 28 января, идя на работу, был трезв, наркотические вещества не употреблял, кроме того, защитил диплом о высшем образовании с отличием, психически здоров, а по сему инкриминируемых ему деяний совершить не мог. Более того, считает задержание с последующим арестом местью правоохранителей за проведение протестной акции во время митинга «Единой России» — на пешеходном мостике через Окский съезд за несколько часов до задержания появилась растяжка с ­текстом «Хватит Путина». Для Староверова также очевидно, что и административное дело, по которому он уже отсидел свои пять суток с объявленной в знак протеста голодовкой, и новое, уголовное, являются фабрикацией. Чья версия происходящего есть правда, пусть решит читатель.

Через несколько часов после освобождения, вечером

3 февраля в квартире Староверова мигнул, а потом погас свет. Оппозиционеру показалось странным, что в то время, когда у него нет электричества, на лестничной площадке свет горит. Поэтому ли или потому, что из коридора доносились странные шорохи, осторожные шаги и шепот, Юрий не стал торопиться выходить к распределительному щитку. Примерно через час, по словам Староверова, в дверь начали настойчиво стучать. Таким оригинальным образом следователи и сотрудники «Центра по борьбе с экстремизмом» дали знать, что пришли к Староверову с третьим за год обыском. Искали средства для изготовления растяжки. Опять изъяли все, что способно содержать «полезную» информацию. (Напомним, за последние полгода в результате обысков у Староверова уже изъяли больше пяти компьютеров.)

Староверов говорит, что не знает, по скольким уголовным делам, возникшим в связи с его оппозиционной деятельностью, и в качестве кого он проходит, т.к. кроме обысков, никаких следственных действий по этим делам не проводится, и ему никто не сообщает, как они продвигаются. И вот, новая «уголовка».

Мы продолжаем следить за развитием событий.

Олег Астраханцев

* Нацболы — бывшие члены запрещённой «Национал-большевистской партии».