09-04-13

Общество

Обвинительное заключение системе

Часть вторая

Система наказаний дейст­вует в соответствии со вторым законом Исаака Ньютона: чем больше сопротивление, тем сильнее давление. И тут у системы наказаний либо срабатывают тормоза, либо не срабатывают. В последнем случае система сама иной раз переступает грань преступления. И тогда она начинает защищать себя любыми средствами, вплоть до абсурдных.

До начала сентября 2007 года я был свидетелем по делу о ДТП с участием Шатковского прокурора. Без появления каких-либо новых данных по делу меня привлекают в качестве обвиняемого. Постановление об этом мне было предъявлено 9 ноября 2007 года. Два месяца ушло на сбор справок из психдиспансера, наркологических лечебниц, получение характеристики, а также нужно было собственно сформулировать постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Изначально следователь по ОВД (особо важным дела) отдела по расследованию ОВД СУ СК при прокуратуре РФ по Нижегородской области Карнавский, ни разу со мной не побеседовав (до этого вел дело следователь по ОВД Кирюков), обвинил меня ЛИШЬ «в подстрекательстве Калганова к совершению преступления и оказании ему содействия». Я не признал своей вины, стал доказывать свою невиновность, разоблачать следствие в фальсификации обвинения. В итоге, вновь, без появления каких-либо новых обстоятельств по делу, обвинение было переквалифицировано на «умышленные действия группой лиц по предварительному сговору». Я, разумеется, группу возглавлял.

9ноября 2007 года следователь Карнав­ский обвинил меня в том, что я, сообщая полученную от источника информацию редактору газеты, «злоупотребил свободой средств массовой информацией и правами журналиста». 21 января 2008 года я, видите ли, «обладал сведениями о произошедшем на территории Шатковского района ДТП с участием водителя районной прокуратуры, управлявшим личным автомобилем прокурора Шатковского района, но выдумал заведомо ложную информацию о противоправном поведении прокурора Шатковского района».

Как говорится, откуда что берется? А все из-за того, что я стал публиковать в СМИ и интернете неудобную для областной прокуратуры информацию о своем деле. И вот я уже не подстрекатель, а руководитель преступной группы (тут я не в обиде — подстрекательство сродни подлости). И я уже не просто сообщил заведомо ложную информацию, нарушив закон о СМИ, а все узнал о ДТП, но сочинил историю про шатковского прокурора…

Примерно в таком же ключе действовала и судебная система в лице мировой судьи участка №4 Нижегородского района города Нижнего Новгорода Акимовой. Она по ходу процесса плавно и неуклонно шла на поводу у обвинения. И в итоге у меня возникает вопрос: а не переступила ли сама судья Акимова грань преступления?

Мои права на защиту самым циничным образом нарушались. Обвинение стало вызывать только удобных ему свидетелей. Ставка была на их пустословие — не помню, забыл, давно это было, не знаю… В числе неопасных для обвинения свидетелей почему-то оказались бывший работник Арзамасской прокуратуры и адвокат из Арзамаса. На этом обвинение и погорело, утопив заодно и судью

Сначала судья Акимова благодушно удовлетворяла мои ходатайства о выемке телефонных переговоров. Единственное, что смущало: она предлагала сделать соответствующие выемки после допроса всех свидетелей. Это, конечно, сужало мои возможности при работе со свидетелями, но я был доволен и тем, что мои ходатайства удовлетворяются. Потом в суде в качестве свидетеля защиты появился экс-глава Шатковского района Юрий Сергунин. Благодушия в суде стало явно меньше. В дальнейшем обвинению явно не понравилась моя беседа со свидетелем Плакуновым, работником шатковской районной прокуратуры.

Поняв, что проблем прибавляется, обвинение взяло бразды управления списком свидетелей на себя. Обвинитель Светицкая прямо заявила, что не настаивает на вызове в суд основного свидетеля главного редактора газеты Владимира Кочеткова. Обвинитель Антонова (она какое-то время подменяла Светицкую) сообщила, что некоторые свидетели, в том числе источник информации по ДТП Анисимов, не могут явиться в суд. По умолчанию обвинение и судья Акимова, несмотря на мои требования в обязательном порядке заслушать жену водителя прокуратуры, который якобы и создал аварийную ситуацию, решили и ее тоже в суд не вызывать. И это неудивительно.

Жена водителя Малышева показала, что около 21.00 муж ей сказал о необходимости доехать до Шатков. Зачем ему понадобилось в Шатки, он не говорил. Известно, что в 21.00 ДТП уже произошло. Кроме того, до Шатков от своего места жительства ему пришлось бы добираться 25–30 минут. По показаниям Малышева, он должен был отвезти шатковского прокурора домой, а предварительно заехать на родник у реки Теши. Для этого он якобы взял тару под воду, которую почему-то на месте ДТП не нашли. Возникал вопрос: разве это не противоречивые показания? Во-первых, по времени выезда. Во-вторых, почему бы Малышеву не объяснить жене — еду, мол, шатковского прокурора отвезти домой в Арзамас. А так он на ночь глядя выезжает неизвестно зачем, оставляя супругу в тревожном неведении.

Ну вот не важны оказались обвинению и суду эти важнейшие свидетели. И судья Акимова отвечает: это свидетели обвинения, у обвинения на них все права. А вы, мол, к ним касательства не имеете!

Это было артподготовкой к «беспределу» — мои права на защиту самым циничным образом нарушались. Обвинение (не суд!) стало вызывать только удобных ему свидетелей. Ставка была на их пустословие — не помню, забыл, давно это было, не знаю… В числе неопасных для обвинения свидетелей почему-то оказались бывший работник Арзамасской прокуратуры Зятнин и адвокат из Арзамаса Воробьев. На этом обвинение и погорело, утопив заодно и судью Акимову.

Зятнин и Воробьев — друзья Шатков­ского прокурора и на первый взгляд смотрелись безобидными свидетелями. Тем паче, люди опытные, они не должны были вызвать бури, воспользовавшись уже известной схемой: не помню, забыл, давно это было.

Но тут расчет обвинения не оправдался: легенда шатковского прокурора о ДТП дала сбой. Сочинение на заданную тему было таким: шатковский прокурор Смирнов и его коллега Плакунов до 21.00 трудились в поте лица. И вот Смирнову якобы звонит по сотовой связи водитель Малышев (звонок не зафиксирован по материалам выемки, а других возможностей звонить, кроме как по мобильному, у водителя не было). Смирнов, получив сообщение о ДТП (это также не зафиксировано), на машине Плакунова едет на место ДТП. Там они якобы что-то делают вокруг утопленной машины, причём описание этих действий у нормального человека может вызвать только смех. Потом Смирнов, Плакунов и Малышев возвращаются в район­ную прокуратуру. Малышев отправляется в ГИБДД, а Плакунова Смирнов отпустил домой. Сам же Смирнов в нижнем белье около часа ходит по районной прокуратуре, ожидая Зятнина и Воробьева с сухой одеждой, чтобы они в дальнейшем отвезли его в Арзамас домой. Все логично, кроме одной детали, — Смирнов и его подчиненный Плакунов живут в Арзамасе, ездят с работы и на работу вместе. Чаще всего на личном автомобиле Смирнова. Естественны вопросы: а почему Плакунов не отвез Смирнова прямо в Арзамас, не высаживая его сырого и продрогшего в райпрокуратуре? Для чего Смирнов стал просить помощи у Зятнина, который не имеет автомобиля, отказавшись от услуг Плакунова? Логично ли это — в полночь тревожить людей, напрягать их поиском одежды, а самому при этом красоваться в неглиже перед работниками РОВД, посетителями, задержанными в течение часа. Возникает и еще один вопрос: а зачем тогда вызывал Смирнов Малышева, если Плакунов был на машине и мог довести Смирнова домой. Ради воды с родника? Сами бы съездили и набрали воды. Абсурд.

Явысказал версию о том, что все показания Смирнова, Малышева, Плакунова, Зятнина, Воробьева заведомо ложные. Прямой путь к их разоблачению — трех прокурорских работников, адвоката и прокурорского шофера — выемка телефонных звонков Воробьева и Зятнина. Точная информация об этом давала возможность установить время ДТП и местонахождение шатковского прокурора в момент ДТП. Показания Зятнина в суде дали нам для ходатайства о выемке их телефонных переговоров лишний и веский повод: в ответе на мой вопрос он ответил, что звонок от Смирнова был с 20.00 до 22.00. Это означает, что ДТП с высокой вероятностью произошло даже до 20.00.

Тогда все проясняется. Смирнов налгал не только о телефонных звонках, но и все остальное. Малышева привезли на место ДТП позднее и заставили взять ответственность за аварию на себя (ясно, что это уголовное преступление).

Язаявил соответствующее ходатайство. Что делать судье Акимовой, когда она ряд таких ходатайств уже удовлетворила, но бездействовала? Обвинитель Антонова (она тогда подменяла Светицкую) делает заявление: мол, эта информация обвинению неинтересна. Я ей отвечаю, чувствуя, что обвинение в ловушке: «Мы не на базаре, где интересно и неинтересно. Мы, напомню вам, в суде и ищем истину по делу». Акимовой некуда было деваться — она удовлетворяет ходатайство о выемке телефонных разговоров Зятнина и Воробьева в день ДТП. Впору было ликовать, но у меня было очень напряженное состояние: может ли прокуратура воздействовать на оператора сотовой связи с целью изменения информации? За почти два года работы с облпрокуратурой никаких иллюзий в отношении этой структуры я не питал. Жизнь заставила меня понять: нет такого преступления, на которое бы не пошли «синие мундиры», чтобы доказать свою силу.

Чего я никак не ожидал, так это того подвоха, который обеспечила мне судья Акимова. Я предполагал, что она забудет составить постановление о выемке, потеряет ответ из структуры сотовой связи. Но она поступила иначе — она отправила постановление о выемке по неверному адресу — в «ВолгаТелеком», где не обслуживаются эти номера сотовой связи. Понятно, что ответ пришел нулевой. Возникла скандальная ситуация. Я понимал, что меня обманули. Все, что я наработал в течение долгого времени, пытаются перечеркнуть с помощью действий, которые напоминают преступные. Но это было только начало судебного беспредела…

(продолжение следует)

Виктор Деменев