09-12-14

Общество

Рецепты выживания для несогласного

Юрий Староверов (слева) на суде по делу о мирном захвате приёмной администрации президента РФ. 2005 год.

На прошлой неделе, 2 декабря, член исполкома оппозиционной коалиции «Другая Россия» в Нижнем Новгороде Юрий Староверов был вызван в «Центр по противодействию экстремизму» при ГУВД Нижегородской области, где у него взяли объяснительную по поводу «материала, оскорбляющего честь и достоинство президента РФ» Дмитрия Медведева. Как полагает оппозиционер, это связано с пуб­ликацией в газете нижегородских сторонников Эдуарда Лимонова «Народный Наблюдатель» статьи «Президент-Алешка?».

В материале, вышедшем в начале года, в комической форме излагается версия об инопланетном происхождении президента. Эту ситуацию можно было бы списать на усталость следователей, вызвавшую неадекватную реакцию на в целом безобидную статью, если бы подобные случаи не были системой.

Староверов регулярно подвергается различного рода преследованиям. В марте 2007 года, накануне проведения «Марша несогласных», его вместе с другим организатором акции, Ильей Шамазовым, вдруг стали подозревать в терроризме, в связи с чем вывезли на опознание в республику Мордовия. Сразу после разгона «Марша» с оппозиционеров сняли подозрения. В 2008 году у Юрия прошло несколько обысков. Уголовные дела, в рамках которых проводились обыски, закрыты без привлечения подозреваемых. В день выборов в Госдуму Староверов был избит, как он утверждает, сотрудниками правоохранительных органов за то, что «фотографировал наружку» (Слежку. — Прим. ред.). Также оппозиционер многократно привлекался в качестве свидетеля по общественно значимым делам. В настоящее время Староверов обвиняется в оскорблении чести и достоинства сотрудника «Центра по противодействию экстремизму».

«Сегодня под ударом находится любая общественно значимая сила, защищающая интересы, противоположные интересам власти, — говорит Юрий. — Активисты оппозиции, борцы с застройкой, независимые журналисты, рабочие лидеры, экологи, правозащитники. С общественностью борются, как с оргпреступностью в прямом смысле. Непосредственные исполнители госзаказа на зачистку нижегородской общественности от неблагонадежных элементов — сотрудники «Центра по противодействию экстремизму» при областном ГУВД (в районах области эту функцию осуществляют подразделения криминальной милиции). Ради создания «Центров Э» государство распустило элитное подразделение, занимавшееся борьбой с ОПГ — УБОП (Указ президента РФ №1316 от 6 сентября 2008 года). Его бывшие сотрудники были перепрофилированы с борьбы с криминалом на борьбу с инакомыслием. Однако их методы мало изменились».

Мы воспользовались ситуацией и решили рассказать читателям о том, какие же это методы. Слово Юрию Староверову.

Вероника Щедрина

Незаконное задержание

В ходе общественных акций, до или после них, участник может быть подвергнут незаконному задержанию с целью по­следующего обвинения в каком-либо правонарушении. Выдающимся в этом плане городом в Нижегородской области является Арзамас, правоохранительные органы которого регулярно задерживают активистов, обвиняя то в «мелком хулиганстве», то в «переходе улицы в неположенном месте». О «приключениях» арзамасского активиста «Другой России» Дмитрия Исусова неоднократно писалось в «Новой» в Нижнем». Однако, в большинстве случаев задержанного ни в чем не обвиняют, а просто держат во время проведения акции в ближайшем ОВД.

Для сведения шансов задержания перед публичной акцией к минимуму, необходимо соблюдать правила конспирации (не говорить по сотовому о своем местоположении и планах, а лучше разобрать его), твердо знать свои права и обязанности сотрудников МВД. В случае задержания вести себя спокойно и вежливо, постараться сообщить информацию о своем местоположении знакомым и журналистам. Обязательно при первой же возможности направьте заявление о неправомерных действиях в органы прокуратуры и собственной безопасности МВД. Помните, что срок задержания не может превышать трех часов (если у вас при себе документы, удостоверяющие личность, и если вас не обвинили в административном правонарушении, предполагающем до 15 суток ареста).

Профилактическая беседа

Когда общественный активист попадает в поле зрения репрессивного аппарата, с ним, как правило, проводят «профилактическую беседу». В большинстве случаев на «беседу» активист попадает без своего согласия. Например, сотрудники «Центра Э» могут забрать его с занятий в институте или подкараулить около дома. Его сажают в машину и везут в неизвестном направлении. «Беседой» на тему «Ну всё, тебе …» с большой долей вероятности может закончится и задержание в связи с общественной акцией.

После доставления в здание «Центра Э» либо ОВД, с «несогласным» разговаривает один или несколько оперативников, расспрашивают о политических взглядах и знакомых активистах. В его адрес могут звучать различные угрозы и оскорбления. При этом применяются нехитрые психологические приемы — например, перед неопытным активистом легко создать иллюзию «могущества», «всезнания», если в ходе беседы упомянуть его адрес, имя друга или девушки, подслушанные из телефонного разговора или переданные информаторами, — все эти данные находятся в свободном доступе оперативников. После такой обработки активист легче поверит в то, что оперативники изобьют его на улице, уволят с работы иди посадят в тюрьму. Подавляющее большинство подобных угроз — блеф. Цель «беседы» — выведать оперативную информацию, морально подавить активиста и заставить его свернуть общественно-политическую деятельность.

Типичной ошибкой является взятый с самого начала оправдательный тон, переходящий в придумывание себе «алиби». С каждым новым вопросом оперативников оно неминуемо приобретает неправдоподобный оттенок. Уличенный в определенный момент во лжи, активист уже наполовину морально сломлен. Лучшим выходом в данной ситуации является молчание. Помните, что любая «беседа» либо «взятие объяснений» — дело добровольное, по закону, вы не обязаны ничего объяснять незнакомым людям, которые, к тому же, совершают незаконные действия.

Также в ходе «беседы» вам могут предложить подписать какие-либо «формальные» бумаги. Среди них может оказаться ваша «явка с повинной», где вы «признаетесь» в совершении преступлений, соглашение о «сотрудничестве», показания на других активистов и другие малоприятные документы. Даже в рамках следственных действий по уголовному делу вы имеете право ничего не подписывать (в этом случае ваш отказ заверяется подписями двух понятых). На «беседу» также распространяется «правило трех часов».

Репрессии в госучреждениях

Один из старейших российских репрессивных методов, который широко применялся и в эпоху абсолютизма, — это давление на «неблагонадежных» студентов при помощи руководства учебных заведений. Сегодня «академическое» давление на студентов-«несогласных» вплоть до отчисления в Нижнем не редкость. Можно вспомнить нашумевшую три года назад историю с попыткой отчисления студентки Нижегородского театрального училища Юлии Ледковой после участия в акции протеста. В приказе значилось, что Юлию отчисляют за «сознательное совершение административного правонарушения». После того, как информация о преследованиях студентки попала в СМИ, руководство училища отказалось от планов ее исключения, однако предприняло максимум усилий для того, чтобы осложнить Ледковой жизнь. Отличница, вопреки всем препятствиям, успешно закончила обучение.

Механизм давления приблизительно таков: сотрудник ФСБ или «Центра Э» (желательно в серьезном звании, для веса) приходит в учебное заведение, где в «неформальной» беседе с руководством искренне недоумевает, как может тот или иной студент получать здесь образование. Приносится досье, где зафиксированы «правонарушения» студента: например, участие в «Марше несогласных» с последующим задержанием. Далее офицер намекает, что такому человеку, по большому счету, не место в заведении, а в случае, если он продолжит заниматься общественной деятельностью, руководство может готовить заведение к прокурорской проверке на предмет соблюдения закона «Об экстремизме». При этом и так испуганному вниманием серьезных людей с большими погонами руководителю рассказывается о распространении в России идей фашизма, опасности «левой чумы», спонсировании радикальной оппозиции из-за рубежа, и таким образом удаление «несогласного» представляется уже задачей государственной важности. В коммерческих вузах данное явление распространено уже.

Политические преследования распространены и в государственном секторе в целом. В начале года учитель первой категории школы №106 Екатерина Буничева после задержания возле места проведения акции «Единой России» чуть не была уволена с места работы. Продолжить работу ей помогло, как и Ледковой, только внимание общества. Однако после провала нескольких попыток увольнения у Буничевой была снята дополнительная нагрузка. Ее и без того небольшой учительский заработок стал еще меньше.

Как правило, выговоры, лишения премий и увольнения не имеют ничего общего с законом. В случае трудового конфликта суды довольно часто встают на сторону работника, поэтому лучшей защитой здесь является юридическая. Студентам же в первую очередь надо заботиться об отсутствии академической задолженности и хороших оценках. Однако под давлением руководства отдельные преподаватели могут создать такую задолженность искусственно, и на ближайшей сессии студент будет отчислен.

Уголовные преследования

В случае когда явное давление не приносит ожидаемого результата либо принесло бы нежелательный эффект, а также когда человека решено «закрыть», то есть посадить за решетку в отместку за его активность, включается механизм уголовных преследований. По этому сценарию традиционно преследуются независимые журналисты, правозащитные организации, региональные лидеры общественных движений и активисты внесистемной оппозиции. К этой категории преследований можно отнести дела против редактора газеты «Арзамасские вести» Александра Андронюка и нижегородского журналиста, политического обозвателя «Новой» в Нижнем» Виктора Деменева, преследование в связи с «нелицензионным програмным обеспечением» правозащитников из «Нижегородского фонда в поддержку толерантности» (НФПТ), «экстремистское» дело арзамасского нацбола Дмитрия Исусова, и несколько менее известных.

От «проверки» до «посадки» дистанция довольно приличная, между ними — большое поле деятельности для искоренения инакомыслия. Самыми распространенными инструментами давления на этом поле являются допросы и обыски.

Обыски. Чаще всего проводятся вскоре после начала проверки по факту обнаружения результатов действия оппозиционной направленности — например, транспаранта с надписью «Хватит Путина». Нередко проверки инициирует прокуратура по фактам публикаций в СМИ или на сайтах сети. На практике обыски нередко используются как средство дезорганизации и экономического давления на «несогласных». Так, после изъятия компьютеров в НФПТ, работа организации на несколько недель была парализована. У автора этих строк в течении десяти месяцев прошлого и нынешнего года было проведено три обыска. Все три напрямую связаны с оппозиционными акциями, прошедшими в Нижнем Новгороде. Каждый раз оперативники «Центра Э» забирали системные блоки компьютеров, фактически даже не проверяя, какое отношение к уголовному делу имеет содержимое жестких дисков. И каждый раз приходилось приобретать новые компьютеры, так как для меня это основное «средство производства». Это ощутимо ударяло по моему карману.

Допросы. Могут проводиться на любой стадии уголовного преследования. Уже сам факт вызова в орган дознания является стрессом для неподготовленного человека. Допросу в первую очередь могут быть подвергнуты друзья подозреваемого, его родственники и коллеги по работе, а вообще, любые, даже незнакомые ему люди. Особенно неприятен вид допроса, называемый «допросом с пристрастием», — когда для получения информации и деморализации гражданина используются незаконные методы. Часто допрос совмещается с «профилактической беседой».

Также вы можете стать фигурантом «отчетного» уголовного дела. Любой гражданин, имя которого попало к оперативникам, гипотетически может быть привлечен в качестве подозреваемого или свидетеля в том случае, когда дело труднораскрываемо, а с правоохранительных структур «сверху» требуют отчеты о проделанной работе.

Например, нижегородская общественность утверждает, что большинство подозреваемых по недавнему нашумевшему в нашей области делу об убийствах выходцев с Кавказа «назначались» из списка контактов на сотовом телефоне первого задержанного в рамках расследования. Нестыковки в доказательствах в этом случае могут компенсироваться за счет выбивания (в прямом смысле) нужных показаний из задержанных. Однако если подозреваемый имеет связи с прессой либо юристами, этот метод не практикуется.

По своему опыту могу сказать, что в уголовных преследованиях нет ничего страшного, если вы не совершали преступлений. Большинство политических дел, даже переживших стадию проверки, закрывается. Если же дело доходит до суда, то, благодаря абсурдным обвинениям и некачественной работе следствия, незаконный характер преследования становится очевиден всем участникам процесса, что сказывается на приговоре. С другой стороны, факт политического преследования позволяет привлечь внимание общества к проблемам гражданских прав и свобод и является мощным информационным поводом для донесения вашей точки зрения, вашей Правды до людей. Во многом именно благодаря политическим процессам была подорвана легитимность как власти царского режима, так и СССР.

Во время участия в оперативно-следствен­ных действиях помните, что вы обязаны давать показания только в качестве свидетеля по уголовному делу (вам должны вручить соответствующую повестку), в остальных случаях вы имеете законное право отказаться давать какие-либо объяснения. Чем меньше информации будет у оперативников, тем больше будет шансов на закрытие дела и тем меньше возникнет поводов для проведения дальнейших следственных мероприятий. Все необходимые показания можно давать в суде.

Поскольку в погоне за «отчетностью» качество работы оперативников и следователей сильно снижается, вы наверняка столкнетесь во время уголовного преследования с неправомерными действиями. Каждое такое действие должно быть обжаловано, что поможет вам в суде и минимизирует возможность преследователей заниматься фабрикацией доказательств вашей вины. Качественная юридическая защита (особенно подкрепленная общественными акциями) является важнейшим средством защиты.

Юрий Староверов,
участник коалиции «Другая Россия»